сопротивляться.
Возможно, страх заморозил мой мозг и мое тело. Герр Вулф взобрался на наружный край машины и стоял, пока я, окруженный кольцом прутьев, позволял ему вытягивать мои руки над головой с
помощью короткой цепи между наручниками.
Он держал меня так, прямо одной рукой, в то время как другой манипулировал рычагами управления, которые, судя по всему, отвечали за положение механизма, с холодящим душу гулом, вся конструкция которой я была окружена, начала опускаться! Даже с протянутыми вверх руками, отверстие внутри было довольно узким, и мне пришлось медленно протискиваться сквозь тугую горловину растянутой белой резины, которая с каждым мгновением обхватывала меня со всех сторон.
Когда гул мотора остановился, Герр Вулф проверил положение белого полотна вокруг моего торса, затем снова приподнял конструкцию всего на несколько миллиметров и, казалось, остался доволен. Он мягко толкнул меня в плечи, чтобы повернуть всего на несколько градусов, а затем отступил назад, чтобы осмотреть мое положение, все еще держа пульт в руке. Еще одна кнопка была нажата, и на этот раз каждая вторая трубка, должно быть половина от общего числа, пришла в движение, сужаясь очень, очень медленно, вокруг меня. Всего через несколько сантиметров они остановились. Фрау Бакстер пристально следила за моим положением внутри механизма, и проверяла, что бы трубки сужались равномерно, ни за что не зацепляясь и не доставляя мне слишком уж больших неудобств. Во время сужения к первоначальной форме резины, единственным препятствием на ее пути, стало мое тело!
Этот процесс повторился еще дважды, пока вся моя верхняя часть туловища не оказалась зажатой в тисках, и мне показалось, будто бы огромный удав сдавил меня, и выталкивает весь воздух из легких, в попытках убить! Потребовалось целых пять минут, для завершения процедуры. В конце концов, проникнув сквозь последние несколько сантиметров негостеприимной резины, все окружавшие меня прутки были сняты. Я был неотвратимо заключена в объятия этого беспощадного, сформированного специально под мою фигуру длинного резинового корсета!
Только теперь я ощутила сопротивление внутри этого ошеломляющего одеяния, ибо когда я попыталась согнуться в поясе, то почувствовала сопротивление плотного, металлического каркаса, находящегося в корсете, он был незаметно вплетен в белое полотно, и внешне выглядел незаметно. Новый корсет слегка растягивался под моими попытками вдохнуть поглубже, а затем неизменно возвращался в исходное положение. В то время как Герр Вульф начал отвинчивать стальные стержни от их основания, фрау Бакстер подошла ко мне, держа в руках большое зеркало.
Мне было очень трудно привыкнуть к неглубокому дыханию, в котором я нуждалась, едва привыкнув к ношению своего первого резинового корсета, но с этим новым элементом «одежды» на моем торсе, оказывающей значительно повышенное давление, казалось невозможным, что я смогу сделать достаточный вдох, чтобы выжить! Кто же тогда придумал такую невероятно ограничительную одежду, если ее вообще можно назвать одеждой? То, как корсет облегал и ограничивал черты моего тела, это была не просто резиновая трубка, и потому, мои измерения, должно быть, были использованы в его изготовлении. Может быть, он был построен вокруг манекена, специально спроектированного по снятым с меня меркам? Или сначала были сделаны вычисления до такого размера, чтобы этот нерегулируемый корсет всегда давил на меня, пытаясь стиснуть тело, но не слишком сильно, я довольно свободно могла вращать руками, удобные вырезы в районе подмышек вполне это позволяли.
Моя талия была сильно сжата, и что самое страшное, намного туже, чем в первом корсете, который фрау Бакстер надевала на меня раньше, и сверкающая белизна резины заметно контрастировала с моей плененной плотью. Я была уверена, что никакой регулировки не будет, и никакого облегчения от ее сжатия мне так-же позволено не будет, потому что там не было ни стыка, ни шнуровки, ни молнии, ни какой-либо пряжки, которую я мог бы видеть. Даже когда я с недоверием смотрела на свое отражение, корсет, казалось, все еще сжимал и перемещал внутри меня, все органы! Я была совершенно лишена дара речи.
Я не знаю, как смогу жить, постоянно ощущая такое давление. Мало того, что вся моя грудь исчезла под слоем резины, но и грудная клетка, казалось, вот-вот рухнет на мои легкие!
Эта штука полностью закрывала меня от ключиц до бедер, но в ней было три круглых отверстия: одно над пупком и по одному в области каждой груди. Округлости моих розовых сосков, казалось, были вдавлены почти в сами маленькие грудки из-за давления корсета, и мой пупок тоже пробивался горбом, выдавленным через отверстие на моем теле. Словно резиновая броня окутала мое тело. Я задалась вопросом, можно ли снять этот корсет с помощью того же механизма, который был использован, чтобы надеть его на меня, но поразмыслив, засомневалась, что этот механизм был разработан с такой возможностью. Неужели я уже тогда смирилась с тем, что этот корсет останется, возможно, до тех пор, пока его не снимут с меня?— Селин, ты можешь спустится. — мягко сказал Герр Вульф, отпустив мои запястья, он разговаривал со мной, словно продавец в магазине, стремясь угодить и выказывая желание помочь. — А теперь, следуй за мной, моя дорогая.
Фрау Бакстер уже подошла к накрытому белой скатертью длинному столу, неся с собой один из чемоданов. Герр Вульф ухватил слишком короткую цепь между моими наручниками и повел меня, а когда мы приблизились, моя гувернантка эффектно сдернула покрывало. Теперь я увидела то, что было скрыто под ним: два набора толстых стальных манжет с приваренными к ним цепями, каждая цепочка тянулась к углам стола, как бы намекая на то, что мне предстоит лечь и быть распятой, вне зависимости от моего желания.
— Селин, дорогая, ложись на стол, нам следует продолжить процедуру — произнесла фрау Бакстер, не спеша, я подошла к столу, тугой корсет заставлял меня двигаться медленно и с небольшим наклоном туловища вперед.
— Мне понадобится помощь, чтобы подняться так высоко, фрау Бакстер! — Я задыхалась, борясь за каждый вдох.
Герр Вулф поспешно помог мне сесть на стол, затем они развернули меня
так, чтобы я сидела ровно в центре. Фрау Бакстер откинула меня назад так, чтобы я лежал лицом вверх, затем подняла мои запястья над головой и закрепила их на одном конце наручников, в то время как герр Вулф вытянул мои ноги и застегнул наручники на лодыжках. Только после этого пристегнутые ремни были сняты. Цепи были натянуты туго, растягивая мои конечности, но не с большой силой. Казалось, что мое утешение в данный момент имело какое-то значение. Я оказалась беспощадно распята.
— Очень хороший Селин! — Фрау Бакстер склонилась надо мной так, чтобы я могла видеть ее строгое сосредоточенное лицо.
— Мы с герром Вулфом сейчас продемонстрируем, небольшие ограничительные приспособления которые тебе предстоит носить. Селин, процесс примерки доставит небольшие неудобства. Все что мы делаем, происходит по воле вашего отца. Но, какова бы ни была ваша реакция на нашу работу, она будет завершена до того, как этот день закончится. — Я достаточно ясно выражаюсь? — спросила она.
Я коротко кивнула, давая понять что услышала, имея представление о состоянии Кристель. Я очень боялась того, что должно было произойти, потому что я была абсолютно беспомощна в окружении этих чужих мне людей, бессильная защитится от их действий, которые эти жестокие люди мной планировали совершить, и потому, закрыв глаза, попыталась ментально отгородится от всего происходящего. Однако, как я ни старалась, на задворках моего сознания начинало шевелиться неопределенное томление, отзывавшееся жаром в моем лоне!
Я повернула голову и увидела, как герр Вулф пододвинул табуретку и поставил на нее, уже открытый чемодан. Содержимым оказалась плоская узкая полоска белой резины длиной около тридцати сантиметров, которая заканчивалась двумя похожими более короткими полосками. На концах их были два толстых конуса из того же материала, и он поднес эту штуку к моим глазам и показал мне один из них. Диаметр конуса составлял около восьми сантиметров, высота-около четырех, а на вершине было небольшое отверстие, похожее на жерло вулкана. Ловким движением пальцев с сопровождающимся шлепком звуком, герр Вульф, вывернул конус наизнанку, демонстрируя, что внутренняя поверхность была красного цвета и одета в прозрачную пластиковую пленку. Мне предстал блеск посеребренных кругов и полос на внутренней поверхности, скрывая свое истинное назначение. Я пыталась разгадать назначение этой штуки и даже понять, для чего мне демонстрируют оборотную сторону конуса, но только когда руки господина Вулфа отодвинулись от моего лица и я почувствовал, как холодная резина коснулась соска моей левой груди, меня осенило. Он начал мягко опускать край этого вулкана, на мой насильственно торчащий из под корсета нежный сосочек! Убедившись, что достаточно нежной плоти заключено внутри, он развернул конус, заключая мой сосок в его объятия. Это привело к двоякому результату: края верхушки отверстия-гнезда сомкнулись вокруг основания моего пульсирующего соска,
в то время как конусообразная форма притягивала мой ореол, отодвигая все дальше от жестокого корсета! Широкое основание конуса перекрывало мою захваченную плоть на значительное расстояние, оставляя только кончик моего соска открытым!
Эффект, произведенный на мой взвинченный разум был ошеломляющим! Теперь я знала, каково это, когда рот прижимается к соску, безжалостно дразня его! Ощущение удвоилось, когда вторая чашечка нашла свой дом на другом сосочке, и я не мог удержаться, чтобы мои бедра инстинктивно не прижались к моему лону, распространяя уже образовавшуюся влагу. Меня пугало, что фрау Бакстер и этот почти незнакомый человек смотрели на меня, как на объект исследований, а вовсе не как на живую, ни в чем не виновную девушку.
Я подумала, что мои мучения должны были закончиться, когда Герр Вульф снял с меня эти ужасные приспособления, но он всего лишь произвел первоначальную примерку, которая позволяла понять,

Как я стал девочкой Юлей. Часть 2

Как меня, замужнюю, чужак в попу имел

Как моя жена у пацанов велосипед забирала...