это означало подойти к ней и забирать ее со сцены, что продемонстрировало бы и ей, и другим, что мой предел достигнут. Какое-то время я обдумывал, полагая, что так и надо сделать, и что ее победа вполне заслуженная, но что-то остановило меня, и когда песня начала подходить к концу, я встал и показал рукой, чтобы она расстегнула юбку.
Ди-джей, работая над тем, чтобы все продолжалось, включил другую песню, прежде чем закончилась предыдущая, и как и в других, у нее был солидный ритм. Шарлотта смущенно посмотрела на меня, в то время как я имитировал расстегивание молнии на юбке, и двинулась к своей одежде, но я махнул рукой и опять показал ей на молнию. На этот раз она уловила смысл, и ее взгляд за секунду превратился из смущенного в шокированный и гневный. Однако, после небольшого колебания, она опять начала двигаться в танце к радости своих поклонников.
Прошла еще минута, пока я не увидел, как ее рука потянулась к молнии, и, глядя на меня, она толкнула ее вниз, но другой рукой удерживала юбку на месте. Мужчины, понимая, что она делает, разразились какофонией воплей, и юбка очень медленно начала спускаться по бедрам, а затем упала вокруг ее ног, открыв нам невероятный вид на маленькие красные стринги, едва скрывавшие ее лобок. Я хорошо знал эту одежду и знал, что она полупрозрачная, и мужчины, находящиеся ближе всего к сцене, вероятно, хорошо видели ее гладкую киску, которая, если ее возбудить, была мокрой и мерцающей под освещением сцены.
Меня сразу же атаковала новая смесь эмоций: шок, страх, гордость, растерянность и возбуждение — все это вспыхнуло в моем мозгу, как свечи зажигания, питающие автомобиль. Здесь находилась моя красивая, образованная жена, практически обнаженная перед полной комнатой незнакомцев из рабочего класса, которые все как один жаждали ее. Теперь мужчины вскрикивали в ответ на каждое движение ее тела, поддерживая ее и в то же время признавая свое вожделение. Вдобавок ко всему, я знал, что она была мокрой, и что мужчины, стоящие впереди, могут это видеть сквозь кружевные стринги и понимать, насколько она возбуждена и готова. Это был четкий сигнал о том, что она готова трахаться, и я подумал, не посчитают ли мужчины это за приглашение.
Я так сосредоточился на сцене, что у меня появилось туннельное зрение, и только когда музыка закончилась, и Шарлотта собирала одежду, я понял, что танец закончился. Мужчины, конечно, хотели большего, и некоторые пытались приблизиться к ней с банкнотами, чтобы набить ее стринги, но она уклонилась и бодро пошла к нашему столу, прикрываясь спереди одеждой, в то время как комната наполнилась аплодисментами.
— Вау! — выдавил я, когда она приблизилась.
Хотя в моей голове было много мыслей, я был достаточно умен, чтобы понять, что сейчас мне нужно оказать ей поддержку.
— Да уж, вау, — ответила она с нервной улыбкой.
— Ты была невероятной. Могу поспорить, что они никогда раньше не видели женщину столь же красивую как ты, — сказал я, заставив ее закатить глаза, но я мог видеть, что комплимент ей понравился.
— Я иду в уборную, одеваться, — объявила она и ушла.
Когда Шарлотта исчезла, к столу с легкой улыбкой подошла наша официантка и сказала:
— Твоя жена действительно разбудила это место. Лес хочет знать, будет ли она позже танцевать?
— Нет, я так не думаю. Но ты можешь принести нам еще по напитку, — ответил я, и она, кивнув, ушла.
Напитки были доставлены через несколько минут, когда вернулась Шарлотта, снова выглядя как стильная мама. Я взял ее за руку и поцеловал в щеку, и мы посмеялись над тем, что произошло, быстро выпивая спиртное. Мужчины в клубе постоянно смотрели в нашу сторону, и многие открыто поворачивались на своих стульях, чтобы взглянуть на мою жену. Шарлотта тоже это заметила, и хотя немного нервничала, думаю, ей это тоже понравилось.
Я ожидал, что Шарлотту, как и прежде, пригласят для застольного танца, поэтому был удивлен, что мы оставались наедине, и как только напитки были выпиты, мы выскочили из клуба. Некоторое время я думал о том, чтобы опять отвести ее во внедорожник, но решил, что лучше как можно быстрее отвезти ее домой. Всю дорогу до дома мы говорили о ее выступлении, я дал ей несколько комплиментов, и мы оба несколько раз хихикали, думая об этом приключении.
Едва оказавшись дома, я взял ее за руку и повел в спальню, где мне не потребовалось уговаривать ее раздеться, и через несколько секунд мы оказались под одеялом, переплетенные в страстных объятиях как змеи. Никто из нас не нуждался в прелюдии, и с общим вздохом я вошел в нее, что положило начало долгой любовной сессии, которая оставила нас обоих истощенными, но удовлетворенными.
— Не смей никому говорить, — тихо сказала Шарлотта, когда мы обнимались и целовались в послевкусии.
— Конечно же не скажу, любимая. Я не хочу разрушать свою сделку, — прошептал я в ответ, довольный своим умным подбором слов.
— Очень смешно, — ответила она, но при этом я заметил, что она не сказала «нет».
Как и раньше, эта ночь украшала наши занятия любовью в течение многих месяцев возвращения в наш нормальный, консервативный мир. Часто, наблюдая ее с детьми, мой разум перескакивал к ее виду на сцене по большей части обнаженной. Это было похоже на телевизор в моем мозгу с разделенным экраном, и контраст ее, как женщины, меня постоянно возбуждал.
Самая большая проблема со всем этим была в том, что делать дальше. Как повторить ночь такого грешного возбуждения, как это? Это было что-то, что осталось в моей голове, но из-за работы, детей и повседневных жизненных требований никогда не было свободного времени. Кроме того, предыдущие приключения были в основном неспланированными, безумными моментами, когда условием процесса был алкоголь. Планирование чего-либо, даже если бы Шарлотта согласилась, что, как я знал, было весьма сомнительным, могло бы показаться слишком надуманным и вынужденным.

Cнегурочка. Роман. Часть 8

Девчачья месть

Опыты