сукин сын, ты знаешь это? Я же сказала, что никогда не изменю Глену.
Он опять поцеловал ее:
— Я мог быу сказать, извини, Лори, но не буду. Глен — мой друг, и я люблю его, но когда вчера я увидел тебя на палубе в этом бикини, то едва удержался, чтобы не бросить тебя и не трахнуть прямо там.
— То есть, вместо этого, ты пришел сегодня ко мне домой, потянул меня с собой в душ, а потом заставить сделать минет? Неужели это лучше?
Эти слова могли звучать как жалоба, но Лори все еще была в объятиях Тома, все еще улыбалась ему, все еще поглаживала его грудь своей рукой.
— Ну, это немного лучше, — сказал он. — На самом деле мы же не трахались.
Наконец она отстранилась от него. Когда она взяла одежду и пошла в спальню, я молча вышел из дома и вернулся к своей машине.
***
Я не могу объяснить, что я сделал той ночью. Не то, что можно было ожидать, это точно. Я чувствовал отвращение и тошноту, и был готов убить двух людей, которых я любил и которым доверял больше всего на свете. Но я некоторое время ездил с миллионом мыслей в голове, а потом пришел домой и сыграл хозяина и любящего мужа. Том и Лори оба сыграли довольно круто, хотя мне было несложно увидеть, что она была немного напряжена. Том был обычным — какой чертов актер!
Я готовил барбекю, и мы пили и обедали на веранде, болтали ни о чем, распили хорошую бутылку вина и притворялись, что с миром все в порядке.
За исключением того, что я разрывался между яростью, отчаянием и похотью. Около 10: 15 я больше не мог это терпеть, и сказал:
— Ну, все, с меня хватит. Тяжелый день на работе — я иду спать. Почему бы тебе не пойти со мной, детка?
У Лори не было выбора, поэтому мы пожелали Тому спокойной ночи и направились в спальню. Там, где я без особого разговора объяснил, что хочу ее трахать, и настаивал, невзирая на явные признаки ее нежелания, пока она не встала на кровать на четвереньки, а я не встал за ней, трахая ее по-собачьи...
Не знаю, было ли ей приятно, но мне было все равно. Она была тише, чем обычно, но это могло быть потому, что она не хотела, чтобы нас услышал Том. Я жестко трахал ее, но не продержался так долго — я был довольно сдержан. После этого мы почистили зубы и прижались друг к другу обычным образом. У меня было чувство, что она, возможно, хотела спросить, что на меня нашло, но боялась поднимать вопрос.
Через несколько минут она уснула, а я лежал рядом с ней с открытыми глазами. Смотрел на темный потолок и думал о следующем дне.
***
Утром трехсторонняя шарада продолжалась. У нас был веселый завтрак, мы болтали ни о чем, планировали вечером пойти на ужин. А потом я поцеловал Лори и вышел за дверь.
Я свернул за угол, припарковался и вернулся к дому через деревья, найдя место прямо за кухонным окном, где мог слышать и видеть их.
— Ну, я должен пойти заработать немного денег, — сказал он. Она стояла спиной к нему, ополаскивая посуду и помещая ее в посудомоечную машину.
Затем он сказал:
— Похоже, прошлой ночью Глен тебя довольно хорошо трахнул.
Она повернулась и посмотрела на него, краснея.
— Я не хочу говорить об этом, Том.
— Ну, мои встречи должны быть закончены к четырем, и сегодня днем я собираюсь трахаться с тобой еще лучше.
— Нет, Том, мы не можем... — Но он подошел и обнял ее, крепко целуя. Она не ответила взаимностью, но позволила ему сделать это. И когда он отпустил ее, на ее лице появилось беспокойное выражение.
Он похлопал ее по щеке, широко улыбнулся и сказал:
— Да, мы можем! — И он схватил свой портфель и вышел на улицу к своей арендованной машине.
Я ждал до десяти минут после его ухода. Затем я позвонил в свой офис и сказал Эми, что меня в этот день не будет, и провел некоторое время на пляже в Малибу. Я гулял по песку, взял сэндвич с креветками и колу на обед и еще немного погулял.
А к 3: 30 я вернулся домой, благополучно припарковав свою машину в паре кварталов, и наблюдал за дорогой из-за пары деревьев. Когда Том остановился, я тихо побежал к своей машине и поехал прямо за ним, так что, у них не было больше трех или четырех минут.
Я разыграл спектакль, громко входя в дверь:
— Эй, сюрприз! Я сегодня рано! — Они были на кухне, но не рядом. Том выглядел так же, как и всегда, но Лори, возможно, немного растрепанной и слегка покрасневшей. Я сделал вид, что этого не заметил.
Мы выпили, сделали заказ на ужин, приняли душ и переоделись, а после пошли и попробовали необычайно хорошую азиатскую кухню в этом новом, модном месте — даже не пытайтесь сказать мне, что в Лос-Анджелесе не лучшие рестораны в США. И пока Лори с Томом смотрели на какую-то телезвезду в другом конце комнаты, я тихо бросил в ее вино Амбиен.
Когда мы добрались до дома, она уже почти спала.
— Дорогой, я не знаю, что со мной случилось, но я просто не могу держать глаза открытыми. — Я улыбнулся и помог ей взобраться на диван, а через десять минут она была в отключке.
Я улыбнулся Тому:
— Помоги мне отнести ее наверх и уложить в кровать, хорошо? А потом мы сможем выпить на веранде рюмочку перед сном.
Мы вместе несли ее, снимали туфли, укладывали на кровать, а я накрывал ее одеялом, не удосужившись снять юбку и блузку. По пути вниз я позволил Тому идти впереди меня — и когда мы были в четырех шагах от низа, я поднял ногу и ударил его так сильно, как только мог, прямо в спину.
Том полетел, сильно ударился головой о стену и рухнул в коридор на спину, его глаза были немного не сфокусированы. Я спрыгнул за него и крепко прижал ногой его шею.
— Ты меня слышишь, ублюдок? — зашипел я на него. Я наблюдал, как выражение его лица изменилось с ошеломленного, раздраженного, немного застенчивого до встревоженного.Моя нога давила на его гортань, а в правой руке я держал большой гаечный ключ.
— Глен, я... — начал он, а затем остановился, когда почувствовал, что моя нога давит сильнее.
— НИ ЧЕРТА, что ты можешь мне сказать, не имеет значения. У тебя есть три минуты, чтобы забросить свое дерьмо в свой чемодан и дернуть отсюда. И если я когда-нибудь увижу тебя снова, тебе лучше иметь пистолет, потому что я, блин, буду бить тебя до смерти.
Я отступил, и он медленно поднялся на ноги, издавая стоны и внимательно наблюдая за мной. Затем он повернулся и пошел в гостевую комнату, появившись через пару минут с чемоданом и портфелем.
В моей руке все еще был гаечный ключ, я держал входную дверь открытой и смотрел, как он загружает свои вещи в машину. Прежде чем он сел на место водителя, он сказал:
— Послушай, Глен, я действительно...
— Просто уезжай. — Я подождал, пока его машина исчезла из виду, затем повернулся и пошел в дом.
Я сделал себе напиток и почти час сидел один на веранде, потягивая его и наблюдая за звездами. Полагаю, я мог бы сказать «думал», за исключением того, что не уверен, что действительно много думал об этом.
Затем я поднялся наверх, вытащил Лори из ее одежды и уложил в кровать, а потом забрался рядом с ней. Удивительно, но через несколько минут я погас, как свет.
***
Я сидел на вернаде с моим кофе, когда вышла Лори. Она надела красивую синюю ночную рубашку.
— Извини, дорогой, — сказала она, — я не знаю, что случилось со мной прошлой ночью. У нас был такой хороший ужин, и я просто... не знаю, чувствовала себя измотанной.
— Это хорошо, детка. — Я осторожно опустил ее на колени и обнял. — Мы с Томом отнесли тебя в кровать.
Через несколько минут она вышла, чтобы выпить кофе и начать завтрак. Когда вошел я, она сказала:
— Что ты хочешь этим утром, может быть, яйца? И что, по-твоему, хотел бы Том?
— О, прошлой ночью ему пришлось уехать, — сказал я. Она удивленно посмотрела на меня.
— Ему позвонил кто-то из руководства, и он направился прямо в аэропорт. Я думаю, у него был ночной рейс в Нью-Йорк. Он просил попрощаться и сказать тебе спасибо за все.
Было весело наблюдать за ее лицом. Очевидно, Лори не знала, как реагировать. Наконец она просто сказала:
— Хорошо, по крайней мере, у нас было с ним несколько дней. тебе понравился его визит?
— Конечно, — сказал я. — А тебе?
Она отвела взгляд.
— Думаю да. Я имею в виду, он — твой друг, а не мой.
— На самом деле, — продолжала она, — я рада, что он уехал. Мне нравится быть вдвоем. — И она подошла, обняла меня и поцеловала.
***
После завтрака я поднялся и принял душ. Когда я закончил и вытирался, то закричал:
— Лори, ты можешь подойти сюда, детка?
Когда она вошла в ванную, я стоял голый, именно там, где был Том. Она просто посмотрела на меня в замешательстве, и я сказал:
— Подойди на минутку.
Я взял ее ночнушку за подол и поднял ее. А потом мягко толкнул ее на колени радом с ванной.
— Ну вот, — сказал я, — , почему бы тебе теперь не сделать мне минет?
Она долго смотрела на меня, а я в ответ — на нее, а затем ее глаза наполнились слезами. Она опустила голову и заплакала, сильно всхлипывая, уткнув лицо в руки.
И я просто позволил ей наблюдать, как мой член болтается перед ней. И когда она, наконец, начала успокаиваться, она подняла на меня влажное лицо и сказала:
— О, дорогой... Глен, я так...
— Тссс, — сказал я. — Ничего не говори, — и я осторожно потянул ее голову к своему члену. Она нерешительно двинулась вперед, слезы все еще текли из ее глаз, и взяла меня в рот.
А потом она сделала мне самый необыкновенный минет, который у меня когда-либо был. Он был медленным и любящим, и она не переставала смотреть на меня, не прекращая плакать, пока, наконец, не заставила меня кончить в ее рот.
И когда я притянул ее к себе и обнял ее, точно так же, как Том обнял ее, она опять начала рыдать, дрожать, и прошло еще минут десять или около того, как она успокоилась, прежде чем мы оба успокоились, стоя в ванной на коврике.
***
— Я не знаю, — сказал я. — На самом деле, я понятия не имею.
Мы сидели на веранде через час.
— Я знаю, что люблю тебя. И знаю, что хочу остаться с тобой. Но я не знаю, смогу ли. Смогу ли уехать утром на работу или в трехдневную командировку, не задаваясь вопросом, кто еще засунул свой член в твое горло или в пизду.
Она посмотрела на меня с красными глазами.
— Мне очень жаль, — прошептала она, уже, наверное,

Толстушка

Дневник блондинки. Часть 2

Начало. Отпуск, рыженькой