передавая послания любви.
Настоящее время
Сентябрь 2015 года
Мы с Наоми посещали несколько еженедельных сеансов с Бет. Я хотел бы сказать, что они перекинули мост через пропасть между нами и помогли нам преодолеть ее, но это не так. Эти сеансы сбивали с толку. Все это время Бет полностью избегала измены. Она просто заставляла нас пройти через историю нашей совместной жизни. Мы рассказывали, как познакомились, как я сделал предложение, как мы впервые занялись сексом, как впервые сказали «я тебя люблю» и все такое. Хотя мне и нравилось совершать путешествие по тропе воспоминаний, я не чувствовал, что мы решаем вопрос того, из-за чего ходим на консультацию.
Однако я узнал, кто был ее любовник. Мы не говорили об этом, или я действительно не слушал, пока это не всплыло на одном из сеансов. Бет быстро перевела разговор на другую тему, но все же, я узнал, кто он.
Мне очень не хочется рассказывать вам эту часть, потому что это — такое клише. Но вот она. Этот парень — ее босс. Он — новый босс, которого нанял спортзал, чтобы заменить того, что работал там в течение десяти лет. По-видимому, старому боссу предложили должность управляющего новым магазином Волмарт, которая была слишком хороша, чтобы отказаться.
В то время, когда не наняли нового босса, всеми личными тренерами управляла Наоми. Она больше не занималась тренерской работой лично, если только не приходилось заменять кого-то на запланированных сеансах. Под ее началом был штат из трех тренеров, так что, ей приходилось делать только случайные сессии. Она действительно больше не нуждалась в усилителе уверенности в себе, так что, повышение никак не повлияло на нашу сексуальную жизнь.
Я помню, как она несколько раз упомянула своего босса. Она описала его как громкого, грубого, властного и своего рода хама. В тот момент он не произвел на нее впечатления, поэтому я не обратил на него особого внимания.
Итак, вот мы и на следующей сессии. Признаюсь, я начал терять надежду. Я чувствовал, что я не ближе к выяснению того, что пошло не так, чем был до начала нашего прихода сюда. Не выяснив, что пошло не так, я не смогу найти способ доверять ей. Без этого я никак не смогу остаться в этом браке. Как бы это ни разрушало меня, мне придется отпустить Наоми.
Когда мы с Наоми впервые приехали сегодня, кое-что было совсем по-другому. Во-первых, на заднем плане не играла тихая музыка. Во-вторых, мы сидели напротив мрачно-серьезной Бет. Резкая перемена в ее поведении сделала напряжение ощутимым.
— Итак, Джош и Наоми. Я чувствую, что мы подошли к переломному моменту в нашем совместном путешествии. Я с удовольствием выслушала историю вашего брака. Теперь я хочу знать о прошлом. Наоми, я хочу услышать о твоих родителях.
Холодный взгляд Бет мягок, но серьезен. На ее лице не было ничего от той теплой женщины, которая встретила нас в первую неделю. Он было беспристрастным. Почти холодным.
Я бросаю взгляд на жену, которая побледнела. Я вижу, как дрожат ее губы, а широко открытый взгляд кажется застывшим. Я никогда не видел ее такой.
— О-они мертвы.
Это как удар в лицо. Я слышал, как она говорила это и раньше, но сейчас впервые я понял, что она лжет. Я чуть не ушел. Но мне требовалось дослушать до конца.
— Наоми, я хочу услышать о твоих родителях, — повторяет Бет. Ее тон говорит о том, что она не хочет отпускать это. Я чувствую нерешительность и страх моей жены. Она похожа на мышь, загнанную в угол. На маленькую девочку, которая прячется под одеялом в надежде, что бабай уйдет. Часть меня хочет прыгнуть к ней и послать Бет к черту. Мне хочется крикнуть ей, чтобы она перестала издеваться над моей женой. Та явно не желает говорить об этом. Однако я молчу. Я знаю, что это важно. Уже какое-то время. Я просто не замечал этого.
— Как они умерли, Наоми?
Моя жена смотрит в пол, и по ее лицу текут слезы. Бет протягивает ей салфетку, и мы оба терпеливо даем ей успокоиться, чтобы она могла продолжить.
— Мой п-папа застрелил мою маму.
Я чуть не обосрался, когда это услышал... Какого хрена?! Как она могла никогда не сказать мне об этом? Я держу свои чувства при себе, потому что мне необходимо услышать остальное.
— Я поймала маму на измене с дядей Рики, когда мне было шестнадцать. Однажды я пришла домой из школы, а они целовались...
Она вытирает нос салфеткой. Мне почти больно видеть ее такой. Меня также бесит, что я узнаю об этом только сейчас, после всего, через что мы вместе прошли.
— Когда я столкнулась с ней, то назвала ее шлюхой. Я сказала, что она — шлюха, и что я расскажу об этом отцу. Она умоляла меня не делать этого. Она обещала никогда больше так не делать. — Наоми делает паузу, чтобы проглотить лягушку, застрявшую у нее в горле.
— НО Я ДОЛЖНА БЫЛА РАССКАЗАТЬ! Я не могла просто так позволить ей уйти. Это было неправильно! Я чувствовала, что мой отец имеет право знать, на какой женщине он женат.
— Ты сказала ему, Наоми? — тихо спрашивает Бет. Я думаю, она чувствует, что Наоми нуждается в небольшой помощи, чтобы пробраться через эту трясину подавленных воспоминаний. Наоми просто кивает, срываясь в громкие рыдания.
— ОН УБИЛ ЕЕ, И ЭТО БЫЛА ПОЛНОСТЬЮ МОЯ ВИНА! — вопит она оттуда. Я протягиваю руку и обнимаю ее, не дожидаясь реакции Бет. Она сидит и не останавливает меня.
— Это не твоя вина, детка. Это ее вина. Это она изменила, — успокаивающе говорю я. Я думал, что так сказать было правильным до того момента, пока она яростно не оттолкнула меня от себя. Я смотрю ей в лицо и вижу чистую ярость.
— НЕТ! Это была ЕГО ВИНА! — Ее голос полон яда. Ее голос звучит почти демонически. У меня появляется желание прервать его. Бет, должно быть, наполовину джедай, потому что видит мои мысли и бросает на меня взгляд: «Заткнись нахуй!».
— После того как его судили и осудили за ее смерть, ко мне пришли. Это был его сын. ЕГО ЧЕРТОВ СЫН! Он был на три года моложе меня. Очевидно, у дорогого папаши была другая женщина на стороне. В комплекте с совершенно другой семьей.
Теперь она стоит и говорит с такой энергией, что на лбу у нее выступает вена.
— Мой гребаный отец годами изменял моей матери. Мало того, он издевался над ней. Он говорил с ней свысока. Он называл ее никчемной, мышиной пиздой. И ОНА ТЕРПЕЛА ЕГО! Она не произнесла ни слова поперек. Она позволила этому гребаному мудаку топтаться по ней! Как жалкая мышиная сука, какой она и была!
Ее гнев почти пугает меня. Я никогда не видел от нее ничего подобного. Честно говоря, если бы она схватила ближайший острый предмет и начала меня колоть, я бы удивился не больше, чем ее вспышке.
— Много лет он изменял с той, другой сукой. В течение многих лет моя мать сидела в том браке без любви и позволяла ему делать все, что он хотел. Она принимала его словесные оскорбления и его блуд без единого проклятого слова! И когда она, наконец, нашла что-то, что давало ей немного покоя, я...
Ее голос затихает, а лицо внезапно превращается из неподдельного гнева в глубокое уныние. Ее сердце разбито. Она была сломлена в течение многих лет. Я просто никогда этого не замечал.
Раздается тихий успокаивающий голос Бет:
— Что ты сделала, Наоми? — Как будто Бет пытается вытянуть из нее яд. Ей требовалось, чтобы Наоми произнесла эти слова, чтобы они вырвались из ее души. Они должны были выйти как рвота с плохой пищей.
— Я ОТНЯЛА ЭТО У НЕЕ! Я И ЭТОТ ЧЕРТОВ МОНСТР УБИЛИ МОЮ МАТЬ!
Мы втроем сидим в тишине, после того как она закончила. Единственный звук, который мы слышим, — это тяжелое дыхание Наоми. Я ошеломлен. Никогда, за все годы нашего знакомства, я даже не подозревал, что она скрывает эту ужасную тайну. Я не могу себе представить, на что это было похоже. Мучительное чувство вины за то, что она стала причиной смерти матери, и ярость, которую она испытывала по отношению к отцу. Боже мой! Как она вообще могла функционировать?
— Где твой отец, Наоми? — через мгновение спрашивает Бет. Наоми бросила на нее гневный взгляд и выплюнула:
— В тюрьме, где его каждый день насилуют, если в мире есть хоть какая-то справедливость. — В ее голосе нет ничего, кроме ненависти.
Бет решает, что нам нужно сделать пятиминутный перерыв. Наоми необходимо успокоиться. Мне нужно подышать свежим воздухом. Поэтому Бет велит мне выйти на улицу и вернуться, когда я буду готов.
Когда я возвращаюсь, Наоми становится спокойнее. Ее лицо залито слезами, а ее макияж — пшик, но гнев и ярость в ней просто кипят. Она увидела меня и бросилась в мои объятия. Я обнимаю ее, и мы обнимаемся несколько мгновений, прежде чем сесть.
— Теперь я чувствую, что мы к чему-то пришли, — сказала Бет своим обычно веселым голосом. Мы оба смотрим на нее как на сумасшедшую. Но ее это не останавливает.
— У тебя есть вопросы, Джош? — говорит она, глядя на мой блокнот. Мне даже в голову не пришло что-нибудь записывать, хотя в мозгу вертелись мысли.
— Думаю, первый вопрос... почему? Почему ты никогда не рассказывала мне об этом? Мы женаты уже восемь лет. Почему ты лгала мне все эти годы?
Наоми смотрит в пол и всхлипывает. На самом деле она смотрит на Бет в поисках помощи, а та просто сидит и кивает.
— Я не хотела об этом думать, Джош. Я похоронила ненависть в своем прошлом. Мне было легче думать о них обоих как о мертвых. Они мертвы для меня. Ты никогда не встретишься с моим от... Кенни. Не было нужды вдаваться в подробности.
Я знаю, что именно здесь я должен был проявить сострадание и понять, откуда все исходит. Но я не знаю. Я чувствую свой собственный гнев.
— Значит, ты просто лгала мне В ТЕЧЕНИЕ ВСЕГО НАШЕГО БРАКА! После всего того доверия, которое я тебе оказал. Ты ЛГАЛА МНЕ, НАО!
Она заливается слезами.
— Я знаю, Джош. Знаю.
Пока мы с Наоми обменивались репликами, Бет сидела, кивая головой и что-то записывая в блокноте. Но она не прерывала наш диалог. Наконец, она почувствовала необходимость вмешаться.
— У меня есть вопрос, Наоми. Как ты думаешь, почему тебе было так трудно сразу связать себя с Джошем? Почему тебе было трудно отказаться от своей свободы?
Наоми выглядела так, словно в ее голове зажглась лампочка.
— Я никогда не хотела, чтобы мной владел

Семейный подряд

История интересных отношений. Часть первая

Айка и Эльдар. Актриса