ты готов?!»

Я был готов процентов на семьдесят, потому что значительно отвлекся в ходе предшествовавшей процедуры. «Ладно, когда, будешь готов, можешь начинать, но только вводи его весь сразу, я так больше люблю,» — сказала она. При этих словах я достиг окончательной готовности и тщательно одел резинку, выдавив двумя пальцами воздух и раскатав ее по всей длине, как того требует инструкция.

«Надеюсь, ты не будешь очень возражать, если я использую «презервуар»?»- несколько запоздало спросил я. Она не возражала.

Я еще поласкал пальцами ее клитор, довольно большой и скрытый под толстой кожистой складкой темно-розового цвета. От прикосновений он увеличился, а кожистая складка разбухла, набрякла и приобрела более темный цвет, а видом своим стала напоминать вытянутый мешочек. Там внизу, где она заканчивалась, раскрылся чудный розовый бутон, томительно жаждавший продолжения.

Я даже успел мельком заметить следы былой девственности в его сладостной, давно истекавшей соком сердцевине. Надо было действовать.

Я вошел весь, сразу, как она просила. И тут же ощутил вокруг себя стены тесной и нежной пещерки. Движения мои были вначале плавными, как бы замедленными.

«Поцелуй меня в губы. Пожалуйста!»- нежно попросила моя прелесть. Я склонился над ней и поцеловал, сладостно обалдевая от ощущения полного сексуального слияния наших тел. Наконец прервав поцелуй, я слегка увеличил темп.

По-прежнему стоя на коленях перед диваном, я для удобства положил ее стройные, словно точеные ножки себе на плечи и поразился соответствию: ее подколенные ямки оказались точно у меня на плечах, и от этого ее бедра плотно прижались к моей груди — мы оба словно были созданы для этой позы.

Я двигался довольно быстро, и даже здорово вспотел (проклятая жара!), но она просила меня «Резче, резче!».

В то же время она была внешне довольно пассивна, сосредоточившись только на своих ощущениях. Тогда я взял ее руками за бока пониже талии и начал резко потряхивать ее корпус вверх-вниз, вверх-вниз, имитируя ее встречные движения и не прекращая своих.

Наши ощущения от этого как бы удвоились. Время от времени я сбавлял темп, устраивая себе передышку.

Пот градом катился у меня со лба и мне приходилось утирать его своей скомканной рубашкой. Иногда я чуть-чуть приостанавливался, чтобы, по ее просьбе, опять надавить ей на живот. По-прежнему стоя на коленях у кромки дивана, я пробовал повернуть ее на левый бок, потом — на правый. Затем мы вновь занимали исходную позицию.

В какой-то момент мы заговорили о том, сможет ли она кончить сегодня.

«Ну, если нет, тогда тебе придется застрелиться»,- пошутила она. Я хорошо помнил, какое фиаско постигло нас прошлой осенью, вовосемнадцатого сентября, когда мы впервые были с нею близки.

Я в тот раз кончил, и не преждевременно, как какой-нибудь пацан, а по ее просьбе, а она, почти достигнув при этом порога оргазма, так и не испытала разрядки. Разрядка наступила чуть позже, в виде слез в три ручья и невольной истерики. Я тогда расстроился не меньше ее самой, мне было жалко ее и обидно, что все так получилось. Но сегодня я был почему-то уверен, что все будет окей. Я проделывал очередную серию резких и глубоких толчков, как вдруг зазвонил телефон. Он звонил долго, и я, видимо, чуть-чуть приостановился, соображая, кто бы это мог мне звонить.

«Ну что же ты?»,- сказала она с легким упреком,- «Еще два-три таких движения, и я бы кончила…».

Не мешкая, я тотчас возобновил работу в прежнем темпе. И действительно, она напряглась всем телом и на третьем по счету толчке застонала и слегка выгнула спину, как бы подаваясь мне навстречу. Безошибочно уловив сей великий момент, я обрушился на нее со всей силой, на которую только был способен. Все было в точности так, как она сказала — она действительно испытала прекрасный и достаточно сильный оргазм.

Я всегда балдею, когда женщина кончает.

«Все», — сказала она некоторое время спустя, открывая свои прекрасные глазки, -«теперь ты можешь кончить. Я хочу, чтобы ты кончил.»

«Хорошо, постараюсь»,- ответил я, ибо точка «быстрого оргазма» осталась далеко позади, и мне теперь потребовались бы дополнительные усилия, чтобы кончить.

«Ты еще не устала? Я могу продолжить?»- осведомился я.

«Нет, не устала. А ты давай, работай, работай!»- ободрила она меня, и я продолжал…

Вскоре она испытала еще один, не менее сильный оргазм.

«Я устала, сделай что-нибудь, чтобы кончить побыстрее»,- сказала она.

«Ладно!»,- ответил я, после чего извлек свой инструмент и занялся обыкновенной самостимуляцией. Она по-прежнему полулежала на спинке дивана.

Наконец, я почувствовал неотвратимое приближение своего оргазма и, уже начиная спускать, засунул свой инструмент в ее теплую маленькую пещерку. Секунд через вовосемнадцать все было закончено. Я уже собрался было «уходить», но она жестом остановила меня. Растягивая удовольствие, мы еще некоторое время пребывали в сладком соединении. Наконец, мой инструмент совсем опал, и я вытащил его, аккуратно придерживая резинку.

Моя радость лежала на диване, расслабившись и отдыхая. Я, с ее разрешения, быстро сбегал в ванную. Потом настала ее очередь. Я дал ей красивое розовое полотенце с белыми тюльпанами. Какая все-таки она прелесть! Обув домашние тапочки, моя киса ускользнула в ванную. Когда она появилась вновь, махровое полотенце было обвернуто вокруг ее гибкой талии и бедер, и, клянусь вам, я был потрясен — она была просто великолепна в этом импровизированном наряде.

Потом она вновь возлегла на диван, а я, разложив доску для глаженья, принялся утюгом устранять малейшие складки с ее блузки. Погладив блузку, я присел на корточки около моей маленькой принцессы, поглаживая руками махровое полотенце на ее упругом животике и бедрах.

Потом, дурачась, я обмял рукой полотенце по форме ее лобка, тремя пальцами заложив внизу, между ног, небольшую складку, и, закончив работу, сказал ей: «Ну-ка, посмотри сюда, вниз!».

Она приподнялась, опираясь на локоть, удивленно и серьезно поглядела, куда я указывал, и, вдруг прыснув от смеха, игриво лягнула меня бедром в спину: «Пошля-а-ак!..»

Я был несказанно счастлив. Нам было как-то легко и приятно находиться вместе после физической близости, словно невидимая нить протянулась между нами. Я сидел около нее, продлевая блаженство, и она тоже, судя по всему, не особенно торопилась уходить. Я ласкал ее, мы о чем-то разговаривали. Так прошло около получаса.

«Ой!» — сказала вдруг она, -«Я совсем забыла! Бабушка просила меня купить хлеба! И магазин, наверное, уже закрылся.»

«О’кай!»,-сказал я вместо обычного «окей», но не от неграмотности, а просто пародируя акцент жителей английского графства Бакингемшир.

(В Баксе я провел в общей сложности около двух месяцев и научился немного их странному диалекту. Вообще, будучи в Англии, я «прикалывался» по их диалектам — это был мой «конек» — все эти «плайс» вместо «плиз», «найм» вместо «нейм», «thе idеа-r-is…» и тому подобная дребедень — я уже молчу об интонации…).

«Я сам сбегаю в хлебный киоск, а ты пока полежи, отдохни. Я быстро.» И я отправился за хлебом.

По дороге к киоску я увидел свадьбу. Представьте себе солнечный ясный летний день, суббота: и невеста с женихом, и гости — все вышли подышать и стояли у крайнего подъезда одной из соседних пятиэтажек. Невеста была белом подвенечном платье, с откинутой назад фатой и венком на голове, жених — в строгом темном костюме.

Я некоторое время посмотрел на них, думая, что это, скорее всего, не случайно, что это какой-то знак, вероятно, хороший. Да, конечно, хороший! Я также подумал, что когда вернется из армии Ее Парень, они будут по-настоящему счастливы, и вскоре сыграют свадьбу.

И еще я подумал, что если сейчас мне с ней так хорошо, то насколько же великолепно будет ей с ним вдвоем, после долгой разлуки, ведь они по-настоящему любят друг друга, (и он у нее был Первым(!)), а я всего лишь влюблен в нее. А она… она даже не влюблена в меня, просто питает некоторые дружеские чувства.

Ведь когда я ей рассказываю о других своих подругах, она всякий раз прерывает меня.

«Ты ревнуешь?»- с надеждой спрашиваю я и слышу в ответ :»Ревную?… М-м, нет… Прости, это просто мое дурацкое самолюбие…».

Я купил в киоске хлеба, как она просила, да еще пару весьма аппетитных «майских» булочек — просто я решил, что булочки будут весьма кстати. На обратном пути я шел слегка в гору, и не мог не смотреть на небо. Оно было синее-синее, и одно, необычайно огромное, белое облако заслоняло почти треть небосвода на северо-востоке.

Я тоже воспринял это, как доброе предзнаменование. Конечно, он вернется к ней, и у них все будет хорошо. И у нас с ней все будет хорошо. Это будет прекрасный летний роман. А если продолжения не последует, я все равно буду доволен этим мимолетным приключением. Я уже им доволен.
Наконец я вернулся домой. Она уже оделась и ждала меня. Я приоткрыл пакет, показал хлеб и булочки. Она осталась довольна. В коридоре мы заговорили о том, чем считать наше сегодняшнее приключение, и будет ли у него продолжение. Она с притворной строгостью сказала, что я нарушил свое обещание, да еще специально напоил ее.

Я чистосердечно ответил, что я просто счастлив, что нарушил обещание, а напоил я ее не специально. И вообще, если я проявил наглость, то очень прошу меня простить. Она пошутила, что если бы я был действительно наглым, то есть понастойчивее, то это бы произошло гораздо раньше. Я понял, что она имеет в виду прошлую осень.

Или, еще, начало этой весны. Потом она сказала серьезно, что это — последний раз. Второй и последний.

Мальчик-девочка, или как я стал Светой

Дневник Лады

Воспоминания — последнее лето юности