Сегодня, наконец, солнечно и тихо. Пол в коридоре идет желтым светом из окна-прямоугольника. В воздушном свете искрятся пылинки. Наверное, пора бы сделать уборку.
Я иду в прихожую, где в чулане стоят ведро и швабра. Путь мой лежит мимо кухни, где вечернее солнце светит ярче всего. Я уже миновала душный дверной проем, и только возле чуланной двери поняла, что в кухне был он. Снова.
Черное тело вполне себе явных очертаний. Крупное и, вроде бы, покрытое короткой шерстью. Кажется, стоял боком ко мне, будто высматривая что-то на стене.
Первая эмоция — злость. Как мне это уже надоело. Потом — раздражение: да чего ему надо? И почему появляется уже средь бела дня? Нагло, почти не скрываясь…
Началось все с ночных шумов. С тех, которые легко списать на домашних животных или соседей. Животных у меня, правда, нет — даже дурацких рыбок — несмотря на все мои просьбы. Но стены в квартире тонкие. Если соседи вздумают громко чихнуть или, не дай боже, трахнуться, то все звуки атакуют меня в моей же комнате. Вернее, не совсем моей. Вернее, моей, только когда никого нет дома. Живем мы в однушке, потому большая удача, что у меня хотя бы есть свой угловой диван.
Но даже этот диван я понемногу перестаю считать собственным. А как иначе, если пару раз в неделю вынуждена замирать на нем, как мышь, боясь шевельнуться и выдать себя? Нет, тут мой кухонный гость совершенно не при чем. Дело в другом. Просто родители вдруг совершенно не кстати раскрепостились и, даже не удосужившись проверить, сплю ли я, начинают свои влажные ночные утехи. В паре метров от меня.
Не скажу, что я блюститель морали или что-то такое. Эротику и порнографию я очень даже люблю и уважаю. Но это… мерзко. Особенно тот противный масляный звук. Будто резиновый голубь никак не может пролезть в прорезиненное гнездо. Я, конечно, ничего не вижу, но только по нему почему-то представляю, какие у них там неуклюжие, совершенно дурацкие телодвижения. Оно и не мудрено — при таких родительских габаритах изобразить что-то вменяемое сложно. Еще и это их гиппопотамье пыхтение…
И все равно, несмотря на всю мерзость… Меня бросает от этого в холод. А потом в жар. В первый раз я даже подумала, будто простыла, и у меня поднялась температура. Сердце стало биться как-то реже, а по телу стали бегать мурашки. И волнение… Волнение между ног. Мерзкое и постыдное, но вполне себе сравнимое с тем, что бывает при просмотре того самого контента. Того, который я люблю и даже уважаю.
Гадость… Пусть меня сколько угодно убеждают в том, это нормально и даже хорошо — любящие друг друга родители и все такое… Нифига они не любящие. Были бы любящими — не орали бы друг на друга с самого моего детства и не швырялись всякой хренью. От этого все это смотрится еще и лицемерно. Слышится, вернее.
А с недавних пор слышаться мне стали не только их охи-вздохи. Однажды по коридору просто кто-то прошел. У меня (к сожалению) прекрасный слух. И чужие шаги внутри квартиры я различила даже через … Не испугалась. Сначала удивилась. Подумала, что воры. Но что ворам может понадобиться у нас в туалете? Да и утром никаких следов чужого пребывания я не обнаружила.
И забыла о том случае. Ровно до того дня, как им снова приспичило. Я ругала их про себя. Потому что засыпая, хотела думать о чем-нибудь приятном, типа Сережки из восьмого «б» или новом фильме с крутыми спецэффектами, которые гораздо круче всего того, что я в своей жизни видела. А не об этом.
Тогда я снова расслышала шаги. Тяжелые и уверенные, будто кто-то по полному праву находился в этой квартире. Он подошел к самой комнате и остановился. Я лежала спиной к дверному проему, но буквально жопой чувствовала его присутствие. От ожидания неизвестно чего у меня на затылке приподнялись волосы. Стало по-животному страшно. И все волнения о творящихся рядом непотребствах сами отошли на второй план.
В ту ночь ничего не случилось. Они закончили, а шаги просто удалились туда, откуда явились. И с каждым шагом меня попускало, будто от меня отстранялась смертельная опасность.
Так стало происходить каждый раз, как родители начинали свои шуры-муры. Со временем я перестала бояться. Совсем. Просто временами смутно чувствовала, что не одна. Не одна в этом хаосе и странном мире. И от этого становилось чуть спокойнее.
Потом я слышала знакомые шаги и в «спокойные» ночи. Не боялась, но и не спешила выходить на разведку. И немного радовалась, что в комнату они, все-таки, не заходят.
Но однажды все-таки едва не стала заикой. Просто огромная черная фигура возникла у самого моего изголовья. Разом. Просто появилась из ниоткуда. Напоминала высокого крупного мужчину, который, совершенно не глядя на меня, прошелся мимо родительской кровати и уверенно вышел в коридор. А там он расселся. И всю оставшуюся ночь было очень тихо. Но я все равно не спала. В отличие от предков. И кто дарует этим взрослым такую сверхспособность — крепко дрыхнуть тогда, когда нужно их бодрствование?
Я стала, как в детстве, бояться остаться одна и паниковать в темноте. А он продолжал появляться снова. Я думала, что сойду с ума. То с самых сумерек, то в разгар ночи, а временами даже едва разминаясь с родителями, встающими по очереди по нужде. Последнее, кстати, меня отчего-то и веселило. Я сразу представляла себе, как мама, не имеющая привычки прикрывать туалетную дверь, сидит в клочке света, щурится сурком, а на нее лупешит это нечто. И еще неизвестно, для кого зрелище хуже.
Иногда, в солнечные и светлые дни, я думала, что этот монстр явился из самых глубин ада, потому что на земле в масштабах этой квартиры происходят мерзопакостные вещи. Что-то вроде того, что сам Князь Ада не выдержал «прекрасного»… Кстати, он ничего не делал. Ни перемещал вещей, ни оставлял страшных надписей кровью, ни даже выскакивал из-за угла, хотя я, признаться, ждала.
Просто проходился, иногда обдавая меня неприятным холодом. Правда, его становилось все больше, и это временами начинало меня раздражать. Очень неприятно, когда во сне тебе снится что-нибудь хорошее, например, а тебя выдирают из сна грузное, бестолковое присутствие.
Теперь он стал появляться и днем. Подловато, из-за угла. Как, например, сейчас. Если бы я не прошла мимо кухни, то, возможно, и не узнала бы, что он снова здесь. Будто в этой квартире я не могу быть хозяйкой, даже когда никого нет дома.
Но мне нужно идти обратно. Не стоять же целый день в коридоре. И я злюсь, беспомощно глядя по сторонам. А на самом деле мне страшно. Ноги приросли к полу, и хочется плакать. Совсем как в детстве, когда мама оставляла меня на долгие-долгие минуты одну в пустой квартире.
Мне нужно что-то сделать. Может, выбежать в подъезд и дожидаться родителей там? Да нет, я слишком легко одета — только шорты и футболка, а на улице зима. Да и не хочу выглядеть глупо в глазах соседей. А потом и родителей. Рассказу моему они, конечно, не поверят, и, чего доброго, вызовут психушку.
О том, чтобы мыть пол уже никакой речи. Я дышу, словно собираюсь уничтожить весь кислород в помещении. Словно это может хоть как-то меня спасти. Выбора нет. Надо бежать в комнату. Мимо открытой кухонной двери.
А если уже подошел к ней? Если смотрит сейчас в коридор, выглядывая меня? Боже… Я больше не могу. Чувствуя, что еще немного и сердце порвется, я, не слыша собственного топота, бросаюсь в спасительную комнату. Страх несет меня так, что я даже не заглядываю в кухню.
Две бесконечно долгие секунды, и вот я в тесноватой коробке. Кратковременная радость — я захлопываю дверь. Бестолково прижимаюсь к ней спиной и чувствую, как сердце колотится по всему телу, и очень, просто дико, жарко. Мне не хватает воздуха, и страшно, что я сейчас задохнусь.
Я чувствую на лбу пот. Оглядываюсь по сторонам, но совершенно не отмечаю в сознании, что вижу. Я в ловушке. Я никогда и никуда не денусь из этой комнаты. Я сдохну здесь от страха и от ожидания. Я совершенно не в безопасности.
Я сажусь на родительскую тахту. Свалявшееся покрывало неприятно колет голые ноги. А у меня в квартире чудище.
Я снова слышу шаги. Они отличаются от тех, которые мне привычны. Эти — медленные и негромкие. Я бы даже сказала мягкие, если могла бы что-то говорить. У самой комнате они, к моему ледяному ужасу, совсем замерли. Не свернули привычно к туалету. А остановились у самого порога. Как-то тихо и, возможно, неуверенно. Хотя мне сейчас нет никакого дела до его неуверенности.
Чего он ждет? У меня по телу начинают бегать мурашки. Кажется, дышать я начинаю с хрипом. Одно дело ночные иллюзии. Другое — столкнуться с собственным страхом при обнадеживающем свете дня.
У меня перед лицом обои. Выцветше-бордовые, с непонятным рисунком, который обычно кажется струйкой муравьев в ровном, но бесцельном движении. Сейчас же я прекрасно вижу, что это не муравьи. Абстрактный узор, совершенно лишенный всякого смысла. Ажурный, воздушный и бесперспективный. А есть ли вообще у чего-то в этом мире смысл? А есть ли эти обои? А есть ли вообще что-то? Или все нереальное?..
В момент, когда я это осознала, один страх вытеснил другой. Мне показалось, что я схожу с ума — мир растворяется вокруг меня — и это заставило забыть об обычном монстре за дверью. Как столкновение с бездной, на фоне которой все твои желания и мысли — чистая мелочь. А бездна — она страшная. И я сама подошла к ней вплотную. Из-за дурацкого монстра.
Теперь я начинаю злиться. Как человек, выбравшийся из обрыва, начинает ненавидеть того, кто его сотворил. Я ненавижу эту понятную хрень, которая испортила мне такой приятный вечер, лишенный чужого раздражения и упреков. У меня и так нечасто выпадают такие. Так какого хрена я должна сидеть и трястись осиновым листом?!
Вперед меня несет адреналин и полная вера в то, что я права. Я не буду трусить! Я не буду молчать! Я всю жизнь только это и делала, а теперь не буду!
Я дергаю дверь на себя. Наверное, в тайне надеюсь, что моя решимость рассеяла НЁХа, как в фильме. И снова впадаю в ступор, потому что он там.
Стоит у самого порога, близкий и реальный, как никто и, наверное, никогда.
Он большой. Фигурой похож на крупного мужчину, который
Скачать рассказ
Скачать как JAR (JAVA-книга)
Трое появились не случайно — 5