же пятно имелось на пояснице у моей матери. Я видел у нее это пятно на пояснице, когда учился в младших классах. Мать тогда не стеснялась меня, маленького, и ходила по квартире в нижнем белье. И мне почему-то запомнилось именно это пятнышко у неё на теле.
Учитывая схожесть тёти Гали с моей мамой Светой и наличие у нее такого же родимого пятна на пояснице. Можно было предположить, что они родственники. Но мать говорила нам с отцом, что у нее нет родных. Она была приезжей, откуда-то с Юга. Отец познакомился с ней на танцах. И вскоре они поженились.
Да и представить себе, что у моей мамы есть сестра бомжиха, было бы сродни фантастики. Откуда ей взяться, если, по словам моей матери, вся родня у неё давно умерла.
— Все хорошо, сынок. Ты молодец. И мне удовольствие доставил. И себе. С этого дня я твоя. Можешь пользоваться моим телом. Ласкать меня. Любить. Я тебе никогда не откажу. И многому ещё научу. А теперь давай ляжем. У меня глаза закрываются. — тётя Галя сняла с моего члена использованный презерватив и заботливо вытерла сам член и головку найденной в шкафу чистым полотенцем.
Им же женщина вытерла свою промежность и повесила полотенце на спинку стула. Затем она сняла с ног, ставшими уже не нужными, чулки, положив их аналогично на стул. Мы выпили с ней вина по полстакана и, держась за руки, голые зашли в закуток за печкой, где стояла двуспальная деревянная кровать.
— Это что, перина! Слышать слышала. Но ни разу на ней не спала. Как в пух проваливаешься! — удивлённо воскликнула тётя Галя, когда я откинул одеяло с кровати, и она первая легла на нее к стенке, на которой висел гобелен с оленями на водопое.
— Она самая, Галина Николаевна. Я сам на ней ни разу не спал. И сегодня в первый раз с вами лег. — ответил я женщине, ложась к ней под одеяло и прижавшись к её горячему телу, замер в блаженстве.
До чего приятно молодому парню вроде меня, обнимать, лежа под одеялом в темноте, женщину старше его матери и удивительным образом похожую на неё.
— Костя. Ущипни меня, пожалуйста. Я не верю, что это со мной происходит. Как в сказке. Я просто не могу поверить, что моим мучениям пришел конец. — попросила меня тётя Галя и заплакала.
Слезы капали из глаз женщины, лежащей голой со мной на кровати под одеялом. А я, как мог, её успокаивал, прижимаясь опавшим членом к ее бритому лобку.
— Не нужно слез, Галина Николаевна. Вы тоже ущипните меня. Потому что я тоже не верю, что все это происходит со мной в реале. Вы такая красивая. Я и мечтать не мог о такой женщине, как ты, Галя. Галечка. Любимая. — в ответ сказал я женщине и принялся ее целовать, слизывая со щёк слезинки.
А про себя подумал. Что встреть я ее на улице в Москве, когда эта Галя ещё не была бомжихой и работала врачом у себя в больнице. Она бы и внимание не обратила на меня. И только сейчас, став бездомной, эта роскошная зрелая самка была полностью в моей власти. И я мог ебать ее, сколько мне потребуется и куда захочу. Она мне не откажет из-за страха вновь оказаться на улице.
— Значит, мы с тобой повязаны судьбой, сынок. Я нравлюсь тебе. Ты очень нравишься мне. А сейчас извини, я повернусь на другой бок. Не могу на этом боку спать. Обними меня крепко, крепко, Костя. Я хочу заснуть в твоих объятиях, милый. — тётя Галя прижалась ко мне всем телом, а потом повернулась на бок к стене.
Я обнял ее, как она просила. Положив руку женщине на животик, нежный и сексуальный. И прижимаясь начинающим вставать членом к её мягкой податливой жопе, я подумал, что ради вот таких мгновений и стоит жить на свете. Лежать под тёплым одеялом, обнимать любимую женщину за животик и чувствовать, как твой конец касается её ягодиц.
Прислано: Костя

Реквием

Записки шлюхи

Логово Волчиц